Ольга Кулиненко
Нам у них учиться
Я стояла спиной к тебе. Не хотела видеть лица. Искаженное ненавистью лицо не красиво, и потому оскорбляет мой эстетический вкус. Нужно смотреть на что – нибудь приятное, например, пейзаж за окном.
А пейзаж, действительно, хорош. Особенно сверху из окна. Осень, отполыхавшая страстями, перешла в более спокойную, но не менее прекрасную стадию. Она была похожа на женщину, которая бурно провела молодость, которой было, что вспомнить и хотеть уже было нечего. И стояла она, огненная красавица, не скрывающая свою усталость, всем своим видом показывающая – пора успокаиваться.
Публикация «Нам у них учиться» размещена в разделах
Ты в это время, не видя меня и злясь, что я не даю эмоций, продолжал выкрикивать, что я – дрянь, что жить со мной невозможно, да ты и не собираешься этого делать. Какие – то нелепые угрозы о том, что все узнают правду обо мне, что я получу то, что хотела – известность, что – то о дележке собственности, об имуществе.
А я думала о том, как хороша сейчас осень. И как хорошо, что я умею не слышать того, что портит характер и уродует сознание.
В это время картинка за окном изменилась, точнее пополнилась. Появились два персонажа. И, хотя это было не то, что хотелось мне видеть, но не смотреть было нельзя – они вошли в осень. Это были два Бомжа противоположного пола. Их внешний вид вызвал у меня интерес. Не одеянием своим нелепым, но оправданным условием существования, не немытостью, не сумой переметной, которая тащилась особью мужского рода. Мое любопытство возбудило их человеческое поведение. Сначала, извините, подумалось – повадки.
Маршрут Бомжей, очень известный и предсказуемый, и эта пара не отличилась оригинальностью. Они шли прямо к мусорке. Это были не Бомжи – новички, которые еще мысленно находятся в социуме. Классические Бомжи.
По пути к заветному жбану с отходами пищи и всяческими нужными предметами, начиная от предметов быта и до невообразимо красивых обнов, Она оступилась. Его реакция была мгновенной – Он подхватил ее одной рукой за то место, где обычно у женщин талия, а другой – под локоток. И это не было развязное движение алкаша, плохо скоординированное и вульгарное. Это был порыв любящего мужчины.
С этого момента, происходящее за моей спиной, и вовсе утратило для меня интерес. Хотя там разгорелись не детские страсти с угрозами и шантажом.
Меня поглотило созерцание происходящего возле самого грязного места во дворе.
Он, не разрешая ей, видимо, пачкаться, доставал из недр отходов человеческой жизнедеятельности разные предметы и протягивал ей. Она, как хозяйка должна была их оценить и решить, давать ли им еще шанс на жизнь. Так были признаны пригодными какие – то башмаки, непонятной гендэрной принадлежности, чайная кружка, видимо, с незначительным сколом, светильник без лампочки и абажура и еще ряд предметов. Но особенной находкой стало зеркальце, отломанное от пудреницы… Уж как Он его натирал о свой рукав, с какой гордостью заглядывал в него, проверяя, достаточно ли четко зеркало передает изображение оригинала. А потом раздувался от важности, вручая его своей зазнобе.
А вот то, что может быть съедено… Язык не поворачивается назвать это едой. То, что может быть пищей, Он отбирал сам, сортируя по, неизвестно откуда взявшимся целлофановым пакетам. Съедобное все оценивалось со знаком плюс. Довольны были всему: и плохо обрезанной кочерыжке капусты; и подгнившим яблокам; хлебу и булкам. Особенно булкам.
Я стояла и наблюдала за ними. Были они счастливы в это время или только казались такими?
И тут раздался возглас, который означал счастливую находку. Даже я превратилась вся в слух и зрение.
Оказывается, ОН нашел плохо вычищенное, с обильно измазанными стенками, пластмассовое ведерко с остатками майонеза. Гордо протянул его своей подруге, и стал выбирать в своем пакете куски хлеба покрасивее и почище. А ОНА начала вымазывать кусками хлеба майонез и тут же, возле мусорных баков с жадностью есть. Эта светлая масса пачкала ей лицо, текла по обветренным, распухшим пальцам с грязными ногтями, которые выглядывали из порванных вязаных перчаток. ОНА почти мурлыкала от удовольствия, ласково поглядывая на своего рыцаря. А ОН стоял очень важный и очень гордый собой. Еще ему нравилось смотреть, как ОНА ест.
Тут мои наблюдения внезапно прервались громким стуком хлопнувшей входной двери. Это красиво ушел мой мужчина.
