Татьяна Кирюшатова
Про деда Филимона и волшебную глину. Сказка
Дорогие мои коллеги!
Не так давно начала я работу над новым проектом, который условно назвала "Сказки-игрушки".
В рамках проекта я планирую написать ряд сказок о русских игрушках : дымковской, филимоновской, богородской и т. д.
Коллеги, которые следят за моим творчеством, в частности за приключение феечек, не переживайте! Приключения феечек будут продолжаться! И скорее всего, это будет 12 сказок про чудесных феечек, прилетающих каждый месяц!
А сейчас представляю вам первую сказку-игрушку. Называется она
Публикация «Про деда Филимона и волшебную глину, Сказка» размещена в разделах
"Про деда Филимона и волшебную глину"
На фото та самая встреча кукурузоманов на фестивале "Поляна" близ деревни Филимоново, где все мы дружно лепили филимоновские игрушки из знаменитой филимоновской глины.
Итак, сказка начинается!
Давным-давно это было. В деревушке одной гончар жил – дедушка Филимоша. Уж случилось так, что семьёй он не обзавёлся. Старость пришла, а у него ни ребёнка, ни щенка, ни котёнка. Один друг – гончарный круг, да и его он вдруг позабросил.
- Дед Филимон, - люди спрашивают, - ты чего не гончарничаешь?
- Не могу, - дед Филимон отвечает. – Сон давеча видал: есть за семь вёрст от нас глина тёмно-синяя, возьмёшь её в руки, а она сама в причудливую игрушку превращается. Обожжёшь её в печи – белее снега становится. Вот найду эту глину волшебную, вновь за круг сяду, стану гончарничать.
- Ну, даёт дедушка, - люди удивляются. – Всю жизнь нашей глиной довольствовался, а теперь ему другую подавай.
Смеётся народ, а деду Филимону не до смеха. Собрался он, подпоясался да в путь дорогу отправился.
Вот идёт он день, другой, третий. Всё ему кажется, что кто-то за ним следом идёт. Обернулся раз – нет никого, одернулся другой – снова нет никого. А на третий раз обернулся дед Филимон резко, неожиданно. Глядит, вслед за ним девчоночка идёт. Признал в ней дед Настеньку – сиротку с соседней улицы.
- Ты почто за мной идёшь? – спрашивает.
А Настенька отвечает:
- Возьми меня к себе, дедушка. Буду я твоей внученькой. Найдём с тобой глину волшебную, ты мне игрушек наделаешь, в печи обожжешь, а я их распишу гусиным перышком да на базар снесу. Мне веселье, тебе подспорье будет.
Дед Филимон про себя думает :
- Ишь какая девчонка смышлёная. В деревню назад её не отправишь – путь пройден не маленький. Пусть пока остаётся, а дальше видно будет.
Так и пошли они дальше вместе. Дед Филимон впереди, дорогу выбирает, ветки с пути убирает, а Настенька за ним поспевает, песенку напевает.
Много деревень они прошли, много рек да озёр обогнули, каждому бережку в ножки кланялись, у каждого бережка глины просили, глину ту в руки брали, волшебства ждали, да только волшебства всё не было.
– Ну, всё! – не выдержал дед Филимон. – Старый я дурень. В сон поверил, да за семь вёрст поплёлся волшебства искать. Нету, Настенька, волшебства-то, нету глины волшебной на свете. Посидим здесь немного, отдохнём да назад повернём.
Взгрустнула Настенька, да делать нечего. Села она возле дедушки, да заплакала. Дедушка девчоночку утешает, а та всё никак не успокоится. Плакала она плакала, потом глядит, прямо под ногой у неё кусочек глины лежит. Весь бережок из красной глины, а кусочек этот тёмно-синего цвета. Взяла его девочка, дедушке протянула:
- Дедушка, - говорит. – Слепи мне из этого кусочка игрушечку, любую, какая получится.
В два счёта вылепил дед Филимон птичку-ласточку :
- Держи, - говорит, - Настенька.
Девочка птичку в руки взяла, к солнышку протянула, чтоб оно птичку ту просушило немножечко. А птичка, недолго думая, головой повела, крылышки расправила да полетела. Настенька за ней, а дед Филимон за Настенькой.
- Ты куда? – Настенька птичке кричит.
А птичка ей по-своему отвечает:
- Беги-беги, под ноги гляди. Беги – не зевай, за мной поспевай.
Долго они так бежали, коротко ли, никто не знает не ведает. Совсем из сил выбились, на земь упали. Птички той след простыл, пропала, будто её никогда и не было. Глядят дед Филимон с Настенькой, а под ними не земля, а глина тёмно-синяя. Видимо её тут – не видимо.
Взял дед Филимон ту глину в руки, пальцами помял, похлопал по ней да погладил. Глядь, стоит у него на ладони барышня в длинном платье. Шея у барыни тонюсенька, на головке шапочка. Взял дед другой кусок глины, в тот же миг на ладошке у него длинноухий заяц запрыгал. А из третьего куска глины вышла у деда птичка-петушок на длинной ножке. Протянул её дед Настеньке:
- Держи, - говорит, - внученька. В дырочку подуй да послушай.
Подула Настенька в дырочку, запел петушок, засвистел, зазвенел. Переливы по всей округе полетели, ноги сами в пляс попросились.
Дед Филимон прям на том месте печь и сложил. Стал игрушки в печи обжигать. Стала Настенька их гусиным пёрышком расписывать. Узоры её хоть и не хитрые: полоски, кружочки, точечки, да до того яркие, что каждую игрушку в пору с красой-радугой сравнивать.
Стала Настенька игрушки эти в город на ярмарку носить. Люди её лишь завидят, кричат:
- Свистунья идёт, игрушки несёт.
Вмиг игрушки на денежки обменяют. Всем хорошо, а Настеньке с дедушкой еще лучше.
Не много тут времени прошло, потянулись к деду Филимону да к Настеньке люди большие да малые:
- Научи нас, дедушка, игрушки такие делать, - говорят.
Деду мастерство передать только в радость, да и Настеньке тоже.
Вот и встала вскорости на том самом месте, где дед печку поставил, целая деревня. Что ни изба – муж мастер, жена – мастерица, детки – подмастерья. Деревушку ту в честь деда Филимона назвали – Филимоново, а игрушки, которые там делали – филимоновскими.
С давних пор они длинной шеей да яркой росписью хвалятся да на всю Россию-матушку славятся.
Хотите верьте, хотите – не верьте, а хотите, сами туда поезжайте, да всё проверьте.
