Светлана Белоконева
Рассказ «Дед Николай»
Галина Смирнова, Светлана Белоконева.
Вечерело. Зима была лютая, мороз сковал деревья. Все они стояли, словно на посту, выпрямившись, расправив могучие плечи.
Дед Николай подошел к окну- в него бился вихрастый воробушка, словно хотел прорваться через стекло –к теплу.
Николай отворил окно, протянул руки, но воробей не поверил его рукам, вспорхнул и улетел.
- Вот те на, замерз поди- с горечью подумал дед.
Как остался один, Николай стал неразговорчив, жил одиноко, редко кто заходил к нему- не любил.
Публикация «Рассказ „Дед Николай“» размещена в разделах
Часто вспоминал прошлое- как бы проводил черту- все ли сделал правильно. Вот и сейчас вспомнился ему один случай. Было это под Смоленском, забился к ним в блиндаж голубь. А время было позднее- конец ноября. Откуда он взялся среди холода и разрухи. Пригрели его солдаты, так он и перезимовал с ними зиму, а весной улетел.
От открытого окна повеяло холодом, Николай поежился, прикрыл окно, еще раз посмотрел вдаль.
-Куда его понесло- подумал про воробья. –Эх, погибнет!
Затем взял табурет, сделанный когда-то его отцом, подсел к печи. Толи от этой пичужки, что была за окном или от потрескивания в печи дров нахлынуло что-то внутри, стало рваться наружу.
И вспомнилось ему, как еще в детстве, шли они с отцом в поле. Отец высокий, широкоплечий, крепкий в белой рубахе – в ту пору сенокос был. Горяч был в работе отец. Размахнет косой – что машина пройдет. Отвернешься, а его и след простыл, только вдали белеет его рубаха на фоне скошенного поля.
Вспомнил себя, как пришел в этот дом совсем молодой, после войны. Мать уже сильно болела – сказались военные годы, а отец с войны так и не вернулся.
Дом встретил мрачно: крыльцо совсем развалилось, окна покосились и облезли от краски и стояли черные, как после пожара.
Много тогда было дел в деревне. Но Николай работы не боялся. Подлатал дом, ободрал старую краску с окон, покрасил их, смастерил новое крыльцо.
Залюбовался – хорошо-то как! Закончил дело, потянулся – настоящий дуб – рослый, крепкий, словно и не прошла по нему война.
Эх-хе-хе – прокряхтел Николай, непослушными пальцами свернул из газеты ножку, набил махры, затянулся! Папиросы не признавал – слабые, крепости нету!
Вспомнилась Николаю жена, как привел ее в дом – краснощекую Капитолину – деревенскую красавицу. Всем на зависть!
Деревенские женихи добивались ее, да она Николая выбрала. И полилась их жизнь, зажурчала ручейком без всяких преград.
Николай вздохнул тяжело – надорванное войной сердце давало о себе знать. Потер его рукой, встал, нашел на полке пузырек с валерьянкой. Капал в стакан не считая вместе со слезами, что катились из его усталых от одиночества глаз, выпил залпом все, лег на лавку.
В одно мгновение пронеслась вся его жизнь: отец, мать, жена, солдаты, рвущиеся в бой, защищая свою Родину, и парнишка с материнскими веселыми глазами, да кудрявым, как у Николая чубом, которому так и не суждено было родиться.
Все это тяжелым грузом навалилось ему на грудь, придавило. Он не пытался вырваться, освободиться от этой тяжелой глыбы, кричать.
Еще долго в ушах стучали молоточки, потом что-то оборвалось и затихло.
Только глаза неподвижно смотрели вдаль, будто там вдали все только его и ждали.
