надежда яковлева
Роль педагога-психолога в жизни травмированного ребенка в условиях социально-реабилитационного центра
С 2006 года я в разных профессиональных статусах пребываю в мире детей и подростков. После окончания университета, получив заветный диплом педагога - психолога, вступила в свой педагогический путь. Вначале в школе в качестве социального педагога, затем с 2011г, как воспитатель в Республиканском социально – реабилитационном центре для несовершеннолетних в г. Якутске Республики Саха (Якутия) и последние несколько лет, с 2013г. – как педагог - психолог. Всегда переживала, когда дети были неуверенными, терялись и замыкались в себе. Мне было трудно найти быстрое и верное решение. Хотелось быстрее избавить их от переживаний, но путь этот не быстрый, временами долгий. Я радовалась, когда вместе с коллегами удавалось помочь ребёнку, и тогда моя душа пела, и я была счастлива. Я очень счастлива, что я психолог - это моя любимая профессия, это постоянное учение и саморазвитие. Работа в социально - реабилитационном центре для несовершеннолетних очень сложная. Наш мир изменился, изменились нравы, но детей с трудной судьбой меньше не становится. Многие из них сироты при живых родителях, многие испытали столько невзгод, сколько иные взрослые не испытают до конца своих дней.
Публикация «Роль педагога-психолога в жизни травмированного ребенка в условиях социально-реабилитационного центра» размещена в разделах
В своей трудовой деятельности веду ежегодный мониторинг причин поступления детей на социально-психологическую реабилитацию. Здесь стоит отметить, что, отслеживая данный мониторинг поступления, я замечаю в работе чрезвычайно интересную тенденцию последнего времени: уже далеко не редкостью становится тот факт, что участились конфликты между детьми и их родителями. Если в предыдущие годы основной процент занимали дети с категории употребляющих ПАВ и детей-бродяжек, то в последние годы дети с детско-родительскими конфликтами занимают лидирующую позицию. В основном подростки, имеющие данный вид проблемы поступают по личному заявлению. Запросы и мотивация этих детей, кто «пришел сам» некоторым образом различаются. Подростки, поступившие по личному заявлению, обычно приходят с трудно переносимым для них страданием по причине непонимания, и отсутствием какой-либо поддержки со стороны родителей. Дети в подростковом возрасте различаются возрастными особенностями, на этом фоне в большинстве случаев и возникает детско-родительский конфликт.
В возрасте 14-17 лет подростки переживают возрастной кризис, ощущая себя уже не ребенком, но и не взрослым. К проявлениям возрастного кризиса я отношу импульсивность и негативизм в поведенческих проявлениях, подозрительность и недоверие к взрослым, повышенную чувствительность, стремление самоутвердиться и т. д. Как показывает практика, родители бывают, не готовы противостоять всем желаниям и требованиям своих детей, дети в свою очередь ощущают несовпадение взглядов на жизнь, а также нежелание принимать точку зрения родителей.
Ни для кого не секрет, что самый лучший вариант терапии с подростками — это арт-терапия. Не только рисунки помогают исследовать эмоциональные переживания подростков, но и работа с метафорическими картами. Я хочу поделиться с вами историей по коррекции нарушенных детско-родительских взаимоотношений с помощью метафорических карт. Рассказать о занятии, которое способствует формированию знаний о возможностях самостоятельно изменить ситуацию.
Известен тот факт, что при высоких эмоциональных и физических нагрузках может произойти срыв адаптационных механизмов, что приведет к кратковременному аддиктивному поведению, когнитивной беспомощности (снижению функций памяти, внимания, снижению продуктивности деятельности в целом или к полному отказу от неё, в частности отказ от посещения школы, прогулы учебных занятий и т. д.
Вот и девочка подросток, поступившая по личному заявлению в Центр, относилась к этой категории. В процессе личной беседы с девочкой, выяснилось, что девочку зовут Алена, ей 15 лет, есть младший брат 5 лет, воспитывается в полной, с виду благополучной обеспеченной семье. Родители владеют собственным магазином по продаже мебели.
В первую нашу встречу, удобно расположившись за столом, провела сессию знакомства, также был проведен анализ внутрисемейных отношений, в результате которого со стороны девочки выявлены крайне негативные чувства к членам семьи, неудовлетворённые потребности, повышенный уровень невротизации в общении между членами семьи, переживание эмоционального отвержения, неудовлетворённость жизненным пространством. Одиночество, отсутствие опоры, поддержки, любви и заботы. Она утверждала, что родители периодически за любую провинность применяют по отношению к ней наказание в виде запретов, испытывала очень большую обиду на них. На момент первичного консультирования не имела желания видеть их, отказывалась от встреч, и в дальнейшем возвращаться домой. Характеризовала своих родителей как жестоких, деспотичных, крайне строгих людей. Во время нашего с ней знакомства я с интересом наблюдала за Аленой. Весь облик девочки выдавал ее расторможенность, капризность и некоторую тревожную растерянность. Девочка вызывала не просто растерянность, но и ощущение полной безнадежности. В первые минуты нашего с ней общения у меня создавалось впечатление, что девочка не слышит, не понимает всей сути происходящего, она с легкостью переходила на крик и в слезы, рассказывая о своей семье, с такой же лёгкостью успокаивалась. Так мы «общались» первые минут двадцать. Меня удерживали в это время исключительно любопытство и азарт: что же происходит, и что я могу с этим сделать в этой ситуации?
Во вторую нашу встречу я предложила ей пройти первичный срез психодиагностических методик. Все предложенные задания она проделала, балансируя на той же грани между полным игнорированием и пассивным сопротивлением.
Что было для меня крайне удивительно, так это то, что я после работы с ней совершенно не чувствовала усталости (времени у нас ушло больше часа). Алена же, напротив, выглядела утомленной и обессиленной. Далее, после внутреннего СМППК мною была составлена индивидуальная программа психологической реабилитации несовершеннолетней. И мы начали работу по восстановлению детско-родительских отношений.
Родитель девочки, относительно отец, сразу же проявил заинтересованность в разрешении данной семейной проблемы. Мама в первое время отказывалась от встреч с дочерью, мотивируя огромной обидой по отношению к ней.
После продолжительных психотерапевтических встреч с девочкой и ее матерью они, наконец, то, были готовы встретиться «тет а тет», и я назначила условное время для взаимной встречи. Честно сказать, ни мама, ни девочка не были рады этой встрече, но я была в этом заинтересована. К этому времени я уже успела поближе познакомиться с мамой, и знала, что она прекрасно осознает огромную дистанцию между собой и дочерью, но не готова была приблизиться к ней и сделать первый шаг ей навстречу. Мне было важно понять, насколько это разрушает их взаимодействие и стоит ли с этим работать сейчас или отложить до следующего раза. У меня было ощущение, что я пригласила в гости двух едва знакомых друг другу людей, которые теперь чувствуют себя довольно натянуто и неловко. У Алены была сильно выражена тревога, потребность в безопасности и поддержке, которые мама искусно игнорировала, что было неудивительно, поскольку потребность мамы в поддержке была едва ли не выше, чем у Алены. Во время семейной терапии они обращались исключительно ко мне. Моим наиболее ясным ощущением после семейных встреч была тревога за Алену. Все ее поведение: болезненность переживаний травмирующего события и напряжение потребностей, телесная изломанность, какая-то неудобность вызывали сильное желание подержать, успокоить ее. Ярко выраженная эмоциональная истощенность меня настораживала. Встревоженные родители обследовали девочку у подросткового психиатра, где врачом ей был прописан препарат «Сонапакс», который она принимала по назначению.
Следующие совместные сессии с родителями и с девочкой проходили с применением метафорических карт. Из раза в раз я предлагала по очереди из колоды «Resilio» выбирать пары карт (карта – ситуация, карта – животное) которые символизируют взаимоотношения в семье. Могут выбирать карты как рубашкой вверх, так и открытыми. Зависит от того, какую цель я перед ними поставлю. Когда карты выбираются «вслепую», результат, как правило, эффективней. Если выбирать карты открытыми, то подключается сознание и тогда естественным образом психологические защиты начинают руководить выбором, результативность снижается. Вытащив карты, мы рассматривали и связывали между собой картинку-ситуацию и картинку-животное. В нашем случае каждый раз получались разные картинки, в ходе обсуждения которых семья приближалась к разгадке основных причин непонимания друг друга.
Всю следующую сессию на большом листе ватмана семья совместно рисовала дом для семьи. Семья была целой. Меня радовало это воскрешение желания быть вместе. Фаза отчуждения между родными людьми была, наконец, пройдена. Этот путь потребовал 7 терапевтических сессий и 8 развивающих встреч! После этого состоялась последняя совместная сессия с родителями и с девочкой. На ней Алена осваивала и отыгрывала свои тревоги, связанные с новой ролью : страх неудачи, неуверенность, потребность в доверии со стороны родителей.
Я работала с Аленой в общей сложности почти три месяца. За это время изменилась не только Алена, но и отношение родителей к ней. Спустя несколько дней после последней встречи, родители забрали дочь на выходные, где они вместе сходили за обновками по магазинам, поужинали в кафе, просмотрели фильм в кинотеатре. Это дало мне повод предположить, что уровень доверия восстанавливается.
Можно долго вспоминать разные случаи из моей практики, но этот случай был одним из самых интересных и сложных! Я очень люблю свою работу, каждый день, придя, я открыто встречаю детей. Одни бегут ко мне навстречу и одаривают любовью, в глаза бросается неутолимая потребность любви и внимания. Другим заглянуть в глаза больно, в них тоска, грусть или обида и опустошённость. Детям, оказавшимся в трудной жизненной ситуации и в социально-опасном положении свойственны взрывы эмоций – бурной радости, гнева и отсутствие глубоких устойчивых чувств. Кто, как не я может помочь ребёнку обрести чувство психологической защищённости, понять, кто он есть в этом мире, научит его сотрудничать со сверстниками и взрослыми, поможет ребёнку поверить в себя, поверить в успех!
