Любовь Пономарева
Консультация для родителей «Кукольные игры»
Консультация для родителей
В быту русской деревни ещё впервые десятилетия ХХ века лоскутная кукла была наиболее распространённой игрушкой. Даже в самых бедных крестьянских семьях, где детскими игрушками служили лапти, ложки, деревянные яйца, тряпичные куклы имелись обязательно. В куклы играли все дети примерно до 7-8 лет, пока не имели различий в костюме. Но лишь мальчик облачался в порты, а девочка в юбку, их игры и игровые роли начинали строго различаться. С этого времени и до самого замужества игровые интересы девочки сужались вокруг куклы и всё теснее переплетались с традиционным рукоделием.
Публикация «Консультация для родителей „Кукольные игры“» размещена в разделах
Покровительственное внимание взрослых к детским кукольным играм во многом объясняется тесной связи этих игр с магическими действиями, с культом плодородия и материнского начала. Ещё долго в семьях сохранялись старые приметы, связанные с игрой в куклы. Если дети усердно мастерили «лялек» и подолгу возились с ними, то предсказывалось скорое появление в семье новорождённого, а небрежное обращение с куклами предвещало болезнь близких. Если дети хоронили кукол, бросали их в воду или закапывали, значит, предсказывали покойника в доме; если же представляли их князем и княгиней, то пророчили близкую свадьбу. В Святки старались прекратить кукольные игры. Это пограничное время, связанное с зимнем солнцестоянием, считалось опасным. Куклы убирали и прятали – подальше от всякого нечестия с «того света». Этими ритуальными действиями защищали дом и потомство. Отношение детей к кукле до сих пор интерпретируется как знак судьбы: «не играет в куклы – детей не будет, плохая мать будет». Самое интересное, что эти народные приметы часто подтверждаются в жизни.
Повсеместно сохранились воспоминания о бережном отношении взрослых и детей к куклам. Вспоминали, что игрушки никогда не оставляли на улице, не разбрасывали по избе, где попало. Их хранили в специально отведённых корзинах, коробах, ящиках или даже в ларчиках «с запиркой и с чеканкой». Куклы часто сохраняли до замужества, брали с собой в преданное, а потом передавали по наследству своим детям. Этнографы – собиратели во время экспедиций в 1920 – 30-е годы отмечали, что дети не хотят отдавать их для музейной экспозиции.
Маленьким детям шили куклы матери, бабушки, старшие сёстры. При невероятной занятости они находили для этого время. Ребёнка специально обучали традиционным приёмам изготовления куклы, и лет с пяти простейшую тряпичную куклу могла сделать любая девочка. Каждая кукла-самоделка была индивидуальной интерпретацией традиционной игрушки, а часто и её новым вариантом. В творчестве дети свободнее взрослых, и если безликая кукла мало устраивала, лицо пятнали сажей, мазали углём, выводили чернилами, отмечали карандашом, вышивали нитками, клеили из конфетных обёрток. Разные варианты вышивки кукольных лиц могут составить оригинальную коллекцию потешных портретов – типажей.
Старшие обучали, контролировали работу, оценивали успехи детей. Куклу рассматривали как эталон рукоделия. По ней судили о мастерстве и вкусе хозяйки. Поэтому на «посиделки» вместе с прялкой часто брали и повозочку с куклами. Изготовление кукол и игры с ними всячески поощрялись. Считалось, что девочка, умеющая хорошо делать игрушки, будет хорошей матерью. В куклы дозволялось играть даже молодухе, пришедшей после свадьбы в дом мужа.
Внимание взрослых к кукле объяснялось не только его таинственным её значением, но также и необходимостью раннего трудового обучения. С малого возраста крестьянский ребёнок сотрудничал со старшими членами семью, а лет с 7-8 труд становился основным занятием его жизни. Общество было чрезвычайно заинтересованно в подготовке девочек к женским ремёслам, к ручному труду. Играя в куклы, дети непроизвольно учились кроить, вышивать, прясть, шить. Игра находилась в прямом отношении будущего взрослого члена общества, сохраняя при этом и отжившие трудовые навыки.
Полностью содержание куклы раскрывалось в игре. Получив игрушку от взрослых, ребёнок имел своего рода задание для совершенно определённой деятельности. Это важный момент: кукла становилась не индивидуальной игрушкой, а средством общения, потребность в котором столь развита в деревенской среде. Все отношения, в том числе и семейные, носили в деревне публичный характер – рождение, свадьба, похороны. Коллективным было и искусство. Естественно, эту жизненно важную потребность в общении необходимо было передавать ребёнку. Тряпичная кукла этому активно способствовала, консолидируя детское сообщество.
Для кукольных пар дети объединялись в набольшие «партии». У каждой «девки» была своя «коробейка» с куклами – прямо с ними и собирались, как на ритуал, на кукольные игры. Тут и разворачивалось коллективное игровое творчество: строили шалаши из прутьев и соломы, лепили посуду из глины, пряли нитки на кукольное приданое. В ход шли плоды, листья, цветы, камешки, черепки. Будто в зеркале, отражалась в этих играх бытовая и духовная жизнь деревни. Старые крестьянки помнят, как в детстве нянчили и пестовали свои тряпичные куклы, укладывали их в зыбку, пели им колыбельные песни, при «болезни», как матери, опрыскивали водой.
Исполняли с ними все домашние работы: «девочки» пряли пряжу и ткали холсты, стряпали в печке, ходили в поле жать. А «мальчики» рубили дрова, пахали, косили, пасли скотину…
Справляли со своими куклами все обряды и празднества: крестины, похороны, где подражая взрослым, «кричали причитания» и «голосили». Чаще всего проигрывалась с куклами свадьба, в ней повторялись все основные традиционные драматические и комедийные сцены, игровые действия и обряды, сопровождаемые песнями.
Собиратели фольклора и этнографы неоднократно записывали полную свадебную игру девочек 8-10 лет. Сцена за сценой развёртывались «сватовство», «налаживание к богомолью», «посиделки» с обрядом расплетания косы. Положив на колени куклу, девочка расплетала её кудельную косу и голосила: «Ни свет ли да рассветается…». После «посиделок» следовала «баня». А затем «девишник» : на кукле-невесте был красный ситцевый сарафан, на голове – повязка, волосы распущены, и все девочки пели хором: «Уж ты, Аксиньюшка…». После «венчания» «невесте» заплетали две косы и укладывали на голове «по-бабьи», а затем устраивали кукольный «княжой стол» и «первую ночь» на лавке: «жениха кладут на невесту и закрывают шалями»…
Уже в детском коллективе среди участников игр выделялись наиболее способные исполнители, знатоки игровых традиций, лучшие кукольницы – их знали во всей деревне, а то и целой округе. Из них вырастали талантливые мастерицы на все руки, подлинные хранители обрядового и песенного творчества.
