оксана земкина
Сказка на этическую тему
Сказка
… И вот она стояла перед ним – старая настольная лампа и рядом старый седой человек. За его плечами были годы долгой, суровой жизни, осененные мудростью и опытом. Они разговорились.
«Как ты попала на помойку? Откуда ты взялась? Чья ты была?» - охваченный интересом, спросил человек.
Кстати, все – дети, взрослые, деревья, травы, облака знали его и звали его – Старьевщик. Почему?
Публикация «Сказка на этическую тему» размещена в разделах
Лампа печально вздохнула и робко произнесла: «Ну, ну…. Ох-хо-хо…» Она еще некоторое время покряхтела, собираясь с мыслями и посмотрела куда – то вверх. Влево, в самый угол комнаты. Человек поднял голову и, поймав взгляд лампы, любопытно взглянул вслед за ней.
«Память», - молча прочитал он название книжки на красном сафьяновом корешке. «Запылилась уж совсем, надо бы почистить,»- подумал он.
- Что ты там видишь? – спросил Старьевщик.
- Ничего. Я вспоминаю свою историю. Хочешь ее послушать?
Человек кивнул головой и помолчав немного, взволнованно добавил:
- Как чудесно, что ты первая заговорила об этом. Ты знаешь, я ведь не решался попросить тебя рассказать о себе. Вдруг ты обидишься или посчитаешь меня невоспитанным, грубым человеком. А ты такая смелая. Взяла и сказала. И мне, не знаю почему, стало легче. Правда, здорово, - человек тихо рассмеялся. И словно сухие дробинки раскатились – рассыпались глуховатые перезвуки его смеха.
От его смеха стало как будто теплее в комнате и светлее на душе. И даже старые смурные ходики стали как – то по-особому чутко отстукивать часы и минутки. Как будто хотели продлить эти мгновения, наполненные тайной человеческой теплоты.
Лампа пару раз мигнула и собравшись с духом, натужно заговорила : «Я появилась в том доме весной. Пахло проталинами, дождливым ветром и набухающими почками. Но больше всего мне понравился теплый аромат ванильных булочек и еще прохладный блеск полированного стола, на который меня поставили. Я была юной лампой. По вашим, человеческим меркам мне было 8 лет. 8 прекрасных лет.
Я была новенькой блестящей лампой, охочей до всего нового, интересного. Я радовалась, когда приходили гости и меня включали для уюта и задушевной беседы. Мне было грустно и в тоже время хорошо, когда хозяин отключал меня, ложась спать. Потому что я знала, что наступит день. И меня включат, чтобы освещать, дарить свет, отгоняя темноту и страх. Потому что когда светишь, тьма отступает и уходят прочь грустные мысли, уводя с собой хандру и тягостное настроение. И тогда все вокруг видится ярче, яснее, живее. Все оживает. Я дарила людям свет. День ото дня, помогая им учить уроки, читать книги, говорить друг с другом по душам. Но потом, - голос лампы осекся, задрожал и нить накала тревожно – напряженно замерцала.
….но потом в доме появилась люстра. Красивая, мощная. Гораздо красивее меня. Когда она горела, казалось, что вошло солнце. Ее неоновый свет слепил, но людям нравилось. И я стала не нужна. Да и кому понравится старая облупленная лампа, освещающая только пятачок пространства. Так, одним вечером, хозяин, сунув меня подмышку, направился к мусорке. И я оказалась в одном бачке вместе со старой рамой, разбитым креслом и парой позеленевших, закоптелых подсвечников.
Господи! Как же мне плохо. Отчаянно и тоскливо! Я больше не буду светить. Не буду дарить радость, не увижу как отступает тьма и хмурое лицо хозяина разглаживается и добреет. «Неужели всего этого не будет?»,- так думала я, покуда не появился старый седой человек.
Люди, звери, трава и облака знали его и звали не иначе как Старьевщик. Но были и такие, которые называли его Хранитель. (И мне так нравится больше).
Старьевщик взял меня в руки, бережно и осторожно. И отнес домой.
И теперь я живу в доме Старьевщика, в твоем доме.
