Лидия Калачева
Обзор книги «Детская книга войны — дневники 1941–1945 гг.»
Уважаемые коллеги! Каждый год я, в преддверии праздника 9 мая, осуществляю проект, посвящённый Великой Отечественной войне. Предлагаю Вашему вниманию материал, который я нашла в интернете и рассказала о нём своим воспитанникам.
«Война не место для детей».
Эпиграф:
Дети войны – и веет холодом,
Дети войны – и пахнет голодом,
Дети войны – и дыбом волосы :
На детских чёлках – седые волосы.
Дети войны – и боль отчаянна!
Сколько надо им минут молчания!
Л. М. Голодяевская.
Публикация «Обзор книги „Детская книга войны — дневники 1941–1945 гг,“» размещена в разделах
В эпоху переоценки самых важных человеческих ценностей, когда по Европе снова маршируют факельные шествия нацистов, а на Украине проводится СВО, такие свидетельства, как дневники детей войны, крайне важны. Они возвращают нас к себе, к земле, на которой мы родились. И если сегодня кого - то не пронимают свидетельства взрослых, то, может быть, проймут слова детей.
Личные записи обычных людей времен Великой Отечественной Войны являются очень ценной информацией о событиях прошлого. Если архивные дневники и письма выдающихся деятелей, писателей, учёных и даже простых солдат широко известны, то внимание к дневникам детей и подростков — явление последнего времени. Главную позицию среди детских дневников по праву принадлежит дневниковому наследию военных лет. Важнейшим опубликованным в 2015 году источником, раскрывающим детское восприятие событий военных лет, является «Детская книга войны - дневники 1941-1945 гг.» Журналисты «АиФ» искали дневники в архивах, музеях, просили откликнуться выживших авторов через газету и собрали по всей стране 35 рукописей — от всем известных до публикуемых впервые. В книге - 481 страница, горьких и пронзительных, отчаянных и радостных местами рассказов. Эта книга была выпущена маленьким тиражом - всего десять тысяч экземпляров, она была переведена и отправлена в штаб-квартиры ООН, ЮНИСЕФ и ЮНЕСКО, Центр Симона Визенталя, библиотеку Конгресса США, Бундестаг, другие международные организации, а остальные были направлены в главные региональные библиотеки и в крупнейшие детские библиотеки страны.
Мы говорим «война» - и подразумеваем «большие слова» подвиг, патриотизм, Родина. Так было принято. Авторы книги предлагают уйти от шаблона, заглянуть туда, куда редко достигал луч света – это свидетельства из дневников советских детей. Ни один не похож на другие. Из тыла, с оккупированных территорий, из гетто и концлагерей, из блокадного Ленинграда и из нацистской Германии.
Вообще у наших героев, всё – впервые. Впервые дневник, впервые – война, у них нет опыта старших поколений, нет прививки жизни, у них всё - на живую нитку, взаправду, и авторы книги считают, что их свидетельства – они самые честные в том, что касается внутреннего мира и отражения в себе мира большого.
Дети переносят войну иначе, чем взрослые. И записывают эту войну и всё, что с нею связано, все её ужасы и потрясения они по-другому. Наверное, потому, что дети – безоглядны. Дети наивны, но в то же время они и честны, в первую очередь перед самим собой.
В своей работе я постараюсь не просто показать войну глазами ребёнка, сквозь призму детского восприятия мира – невинного, трогательного, наивного и так рано возмужавшего, а протянуть ниточку от каждого бьющегося сейчас сердца к сердцу, пережившему главную катастрофу XX века, к человеку, даже если и погибшему – но не сдавшемуся, выдюжевшему, человеку маленькому, может быть, ровеснику, но видевшему самые страшные страницы истории. Эта ниточка привяжет. И, может быть, удержит. Чтобы не оборвался мир. Такой, оказывается хрупкий.
Конечно, все мы боимся, страшимся, не хотим новой войны. Читая дневники детей, переживших войну минувшую, понимаешь этот ужас ещё сильнее. И поневоле задумываешься: неужели мы смогли прожить без войны всего 77лет? Ведь этого так мало.
Дневники военных детей – это свидетельства удивительной наблюдательности и беспощадной откровенности, даже невозможной взрослому человеку. Дети замечали явления быта, приметы войны более точно, чем взрослые, лучше реагировали на все происходящие перемены. Их дневники ближе к земле.
Приведу несколько примеров записей из детских дневников.
Дневник Лизы Вейде. «Никто из нас не знает, почему мы плачем – слёзы катятся сами. От пережитого горя и бог знает, что будет с нами дальше».
Дневник Лены Мухиной. «Гитлер просчитался. Мы будем бить врага и днём и ночью с умноженной силой. Мы сделаем всё, чтобы помочь русской стране. Мы всё сделаем, чтобы спасти человечество от тирании».
Дневник Тани Рудковской. «Сегодня у мамы, меня и бабиньки именины. Мама подарила кусок пиленого сахара, папа – кусок хлеба с маслом, на котором лежало 4 кусочка сахара и ягоды из-под наливки (иначе – торт».)
Дневник Бори Капранова. «Не видать бы мне тебя, Ленинград, никогда. На улице всё также падают люди от голода. Что-то с нами будет? Выживу ли я в этом аду?»
Дневник Миши Тихомирова. «Клея по городу нет. При случае запасёмся ещё. Пока он идёт у нас замечательно вместе с разными острыми приправами».
Дневник Бори Андреева. «Сегодня дали обед из трё х блюд: варёная брюква, варёная трава какая-то и жидкая подливка – всё отдельно. Никто не ел. Тогда полицейские стали ходить по рядам и плёткой заставлять есть эти «блюда».
Дневник Юры Утехина. «Сегодня проснувшись утром, я узнал, что прибавили хлеба, дают 200 г. в 1 день. Большая радость. 15-го умер дядя Саша».
Дневник Коли Васильева. «3апреля. 4часа 30минут мама начинает хрипеть, она умирает. Всё кончено, я остался один».
Дневник Зои Хабаровой. «Вот и Новый год. Кажется, война была всегда. Мирная жизнь кажется сном. Вроде никогда не было электричества, не было школы, не было дома пионеров, не было вкусной еды».
Дневник Ромы Кравченко - Бережного. «Увижу ли конец? Свой – скорее всего. Хотел бы только, чтобы мои записки послужили ещё одним обвинительным документом против немцев».
Дневник Маши Рольникайте. «Буду смотреть на деревья, птичьи гнёздышки, ветви, далёкие дома. Ведь, наверное, всего этого больше не увижу. Всё живё т: каждый листочек, капелька дождя, даже малюсенькая мушка. Она и завтра будет жить, а нас уже не будет».
Читая дневники детей блокадного Ленинграда, приходишь к выводу, что ужаснее всего для детей этого города были бомбёжки и артобстрелы, тёмные улицы и дворы, где ночью не было никакого освещения. Разрывы бомб и снарядов – это была смерть видимая, наглядная, к которой они не могли привыкнуть. А вот смерть человеческую, окружавшую их на улицах и в домах, они воспринимали спокойнее, чем взрослые, и не ощущали такого страха и безысходности перед ней, просто потому, что не понимали её, не соотносили с собой.
Но были у детей свои, собственные страхи. А ужаснее всего, как выяснилось, для них был голод. Им гораздо труднее, чем взрослым, было перетерпеть его, они ещё не умели заставлять себя, уговаривать, и от того больше страдали. Вот почему так много строк и страниц в их дневниках посвящено мыслям о еде, мукам голода – и последующих муках совести.
Чем эти дневники были для них, тех, кто их писал? Почти в каждом дневнике прочитывается : «мой лучший друг», «мой единственный советчик». В дневник не пишут – с дневником говорят. Нет на Земле ближе существа, чем эта тетрадь в коленкоровой обложке, чертёжный блокнот, альбомчик с ладонь.
Маленький мальчик рисует. Ему три года, поэтому рисунок – много-много каракуль, а в центре небольшой овал. «Что же ты нарисовал?» - спрашивает его воспитательница. «Это война, вот и всё. А посередине – белая булка. Больше я ничего не знаю», - отвечает малыш. Рисунок датирован 23 мая 1942года. Имя мальчика – Саша Игнатьев. Он один из 400 тысяч детей, что остались в Ленинграде после 8 сентября 1941года, когда кольцо блокады окончательно замкнулось. 900 дней спустя, когда части РККА блокаду прорвали, стало известно, что в живых из 400 тысяч детишек осталось менее половины.
Лера Игошева эвакуировалась из Ленинграда в 1942 г., пережив самые голодные дни блокады и потеряв за это время папу. Выжить удалось чудом.
. В уме часто составляю длинные послания и сочинения. Вот как я начала бы одно из них: «В мире есть царь. Этот царь беспощаден, Голод — название ему».
. Вторую кошку мы съели уже безо всякого отвращения, довольные, что едим питательное. Затем наступили особенно голодные дни. В магазинах ничего нет, дома тоже почти ничего нет. Кошек, видимо, ели далеко не одни мы. Сейчас на улице не встретишь ни одной, даже самой паршивой и тощей.
18-го умер Папа. Болела Мама, Папа жил на Почтамте, был в стационаре и немножко подправился, потом вдруг заболел поносом, ничего не ел, стал чахнуть и. около часа дня 18-го умер там же. Врач говорит, что Папа был обречён уже с декабря-января, что третья степень истощения уже неизлечима.
Мы его похоронили. Правда, без гробика. Милый Папочка, прости, что мы тебя зашили в одеяло и так похоронили.
Вася Баранов попал на работы в Германию вместе с любимой девушкой Олей, где их разлучили, загнав в разные лагеря. Они выжили, вернувшись поженились. Ольга Тимофеевна рассказала «АиФ», что её муж берёг дневник и перечитывал его до самой смерти: «Откроет, читает его — и плачет».
Если рассматривать записи с точки зрения объема, то стоит отметить что, есть самый большой дневник-дневник Галины Зимницкой, который содержит 215 записей в период с 1941 года по 1944 год, а есть самый короткий- 9 записей 11-летней Тани Савичевой, которые уместились на одной страничке книги. В них не было ни страха, ни жалоб, ни отчаяния, лишь лаконичная и скупая констатация жутких фактов:
«28 декабря 1941 года. Женя умерла в 12.00 утра 1941 года».
«Бабушка умерла 25 января в 3 часа 1942 г.».
«Лека умер 17 марта в 5 часов утра. 1942 г.».
«Дядя Вася умер 13 апреля в 2 часа ночи. 1942 год».
«Дядя Леша, 10 мая в 4 часа дня. 1942 год».
«Мама – 13 мая в 7 часов 30 минут утра. 1942 г.».
«Савичевы умерли».
«Умерли все».
«Осталась одна Таня».
Второе что привлекло мое внимание - это то, что большинство записей, с которых начинается дневник, датируется 22 июня 1941 года или в числах близких к этой дате, которая разделила их жизни на до и после.
Дальнейшее исследование показало, что стиль записей и тематика во многом отличается и зависит от личностных характеристик авторов дневников, от возраста детей и от места нахождения (блокадный Ленинград, концлагерь, фронт, оккупация, тыл).
Тыловые дневники в большинствe своем затрагивают материальные моменты, такие как нехватка еды, отсутствие одежды, и описание тяжелых будней за линией огня: «Разве я думал 3-4 года назад, что буду есть в день 500 г. хлеба. Делаю так: возьму грамм 300 хлеба, мякиш в шарики с солью и в так называемый «суп» - воду и капусту, а корки с «чаем» - кипятком».
В дневниках детей из блокадного Ленинграда встречается очень много описаний страшных смертей: «Много умирает. Здесь, в доме уже померло несколько человек, а покойницкие все забиты умершими от истощения и они долго лежали в комнатах. На кладбище навалены горы трупов и гробов не хватает.»[4, с. 172].
Из дневников, написанных в гeтто, мы узнаем о том страхе и насилии, которое испытывали жертвы нацистских преследований: «Тревожные дни. Опять оханье, плач. Опять разделяют семьи, отделяют мужчин от женщин. Прямо страшно, что здесь творится. Мы живем недалеко от кутузки, откуда раздаются душераздирающие крики младенцев.»[4, с. 254], а также о молодых людях, пытавшихся сопротивляться обстоятельствам: «Необыкновенный день! Руль моей жизни, крепившийся вправо, теперь совершенно выровнялся. Впереди только прямая дорога. Смело смотрю направо и налево. Нет никаких перекрестков, мой путь ведет прямо и прямо, вперед, все вперед. Дороги назад, нет. Первая ступень, самая тяжелая ступень, преодолена. Сейчас я буду подниматься все выше и выше, ступень за ступенью па высоту моего народа, па пик победы. Клятва произнесена. Устами вещало само сердце. В комнате царила торжественная тишина. Сейчас я уже истинная дочь моего народа. Буду бороться до последней капли крови ради спасения моих братьев. Хватит мучений!» [4, с. 264].
Еще меня поразила одна исключительная деталь, что большинство детей в страшных условиях продолжали учиться, читать художественную литературу и развиваться, возможно, это им и помогало в таких нечеловеческих условиях: «Прочитал рассказы Л. Толстого «Поликушка» - чудо! О, книги! Что бы я делал без вас в эти тяжелые дни? Безо всякой задней мысли скажу, что книги поддерживают меня, и крепко поддерживают. Откуда бы я брал бодрость и жизнерадостность».[4, с. 437], «Прочел «Анну Каренину». Достал туши маленько и пишу. Надо будет последний раз. Оставить на чертежи.» [4, с. 436], «Написали контрольную по алгебре. Мне «отлично». [4, с. 432]. «Прочитал «Труженики моря». Мировая. Виктора Гюго. «Восемь рассказов» Матильды Юфит, тоже хорошая. Сейчас читаю Эмиля Золя «Чрево Парижа» [4, с. 431]
О чем могли писать дети того времени, которые стали свидетелями страшных событий?
В этой книге они вeли записи : кто-то из тыла или из Германии, будучи угнанными туда в качестве рабочей силы, кто-то из оккупированного немцами Крыма, из блокадного Ленинграда, дети, чьё детство оборвалось в один миг. Очень разные дети: кому-то хотелось совершить подвиг на благо Родины, а кому-то — просто досыта поесть хлеба, кто-то живет среди немцев, а кто-то — работает в тылу и помогает взрослым как может, но все имеют сходства: разочарование в немецкой культуре, ненависть к врагу, тяжёлые переживания из-за потери родных людей и друзей, душевное состояния разных авторов этих дневников – вера в победу Красной Армии. В них описаны события, происходящие в военной Москве, в Каунасском гeтто, в блокадном Ленинграде, в осаждённом Сталинграде, в оккупированных Симферополе и Ялте, в западно-украинском городке Кременец, в концлагерях под Ригой и в Германии, в тылу на маленькой железнодорожной станции в Сибири и во Владивостокском пароходстве, где мальчишки заменяли своих ушедших на фронт отцов и братьев. Всем авторов днeвников было от 7 до 16 лет.
Начиная по-взрослому осознавать всё, что было пережито, дети боялись забыть все ужасы того времени, происходящие у них на глазах: «Ну и времена настали, не повторятся больше такие. Надо всё записывать, не то ещё, пожалуй, вспомнишь когда-нибудь — не поверишь». [4, с. 347]
Сказать, что книгу было тяжело читать это ничего не сказать. После прочтения этой книги меняются взгляды на жизнь, на ценности, на все, что происходит вокруг.
Эти дневники - не художественная литература: в них нет политики, военной тактики, амбиций, героических сражений, просто жизнь и война глазами детей.
В своих дневниках дети описывают все, что их волновало и радовало, первая любовь, голод, книги, смерти. Это очень страшно! Большинство из выживших, скрывали их до своей смерти, даже их дети не знали о существовании дневников и о том, что пережили их родные.
У них очень разная жизнь, разные взгляды на происходящее вокруг. но есть и общее - это дети войны. Дети, не по своей воле оказавшиеся в безжалостное время Великой Отечественной, дети, которым пришлось быстро распрощаться с детскими иллюзиями и - не жить порой, а - выживать. Война - страшное и тяжелейшее испытание для всего народа, но самыми беззащитными и ранимыми оказались они - авторы военных дневников. Дети, чье детство ушло безвозвратно, оставив на хрупких плечах боль, страдания, потерю родных, голод, холод и отчаяния. Но они смогли подарить миру дневники, в которых нет ни капли лжи.
Я считаю, что эта книга на века, на много поколений! Спасибо за это огромное издателям и всем людям, принимавшим участие, такие издания надо передавать из рук в руки, от поколения к поколению, и такая книга должна быть в каждом детском образовательном учреждении.
